Метро и мир

[porzelann]

В четверг, 17 февраля одиннадцатого года, в 18 часов 45 минут по местному времени станция метро "Парк культуры" напоминала бомбоубежище во время авиационного налёта. А всё потому, что мы живём под Лондоном и носим фамилию Смит кольцевую станцию закрыли.
Люди стояли повсюду: на платформе, на лестнице, на балюстраде, их были сотни. Они никак не могли поместиться в поездах, но и оставаться на перроне тоже не могли: места на хватало. Нигде не было места.
К счастью, мне не надо было оттуда уезжать, наоборот, я туда приехала. Пробираясь через толпу наверх, я очень старалась держаться левой стороны, как было указано на табличках, потому что вдруг догадалась, что при артиллерийском обстреле правая сторона перехода, возможно, наиболее опасна (знаете, на Невском сохранились со времён блокады такие надписи-предупреждения).
Тусклый свет подгонял в спину. Выход на улицу казался спасением. Поэтому я очень спешила, делая напоследок кадры этого столпотворения. Вспышку отключила, чтобы не травмировать и без того безнадёжных людей, поэтому получилось мыло и шевелёнка. Однако смутное (именно смутное) представление о том, как это было, вы сможете получить:







На улице сильный мороз. Комсомольский проспект окаменел. Но было просторно и было куда идти - в дом на набережной, к Сергею muehlbach  и его дочке Маше.
И как только я пришла, мне сразу стало хорошо. И сразу появились запахи, краски и звуки. И началась жизнь.

Начнём с того, что в этот четверг примерно в 19 часов я впервые в жизни близко увидела клавесин.
Рядом с роялем он кажется жеребёнком, неродным, потому что совсем другой масти.





Чёрное дерево стоит дешевле, чем слоновая кость. На чёрном белые тонкие женские пальцы выгодно заметны. Обе эти версии объяснения распределения цветов на клавиатуре  кажутся мне правдоподобными.

Внутри клавесин напоминает лиру и требует постоянной настройки.
Клавиши на удивление самостоятельные: нажмёшь - и они тут же стремятся возвратиться вверх. Поэтому звук получается короткий и нежный.
Звук этот, однако, очень не одобряет Стас sagittario . На следующих картинках это заметно по выражению его лица:


А также по выражению лица Нины ninulka :







А потом эти выражения меняются:



И Стас снисходит до того, чтобы поиграть:





Он играл всё оживлённее:





Потом было решено задействовать все четыре руки, чтобы не вставать в очередь. Диапазон рояля даёт такую примиряющую возможность.
Они сошлись на Диабелли ( австрийский композитор и книгоиздатель первой половины 19 века, современник Бетховена).








Нина тоже хотела было поиграть, но не решилась.





Настоящим украшением и душой вечера была хозяйка дома Маша. Она скрипачка. Когда она играла, мне даже в голову не пришло взять в руки фотоаппарат. Потому что играла она удивительно!
Поэтому покажу вам фотографию, любезно предоставленную Наташей natabelu . Имя автора снимка было установлено путём скрупулёзных архивно-исторических изысканий.Он был сделан прошедшим летом Стасом sagittario 

Если вы хотите услышать и увидеть её, то приходите на концерты. Ближайшие, как я помню, 27 февраля и 6 марта. Более точную информацию можно будет получить, заглянув ближе к делу в журнал muehlbach .

Машины руки могут не только "эти звуки извлекать", но и готовить, и угощать. 





А это Маша и Дима.




На следующей фотографии Машины руки с точностью фармацевта разливают мартини в половинки грейпфрута, чуть тронутые сахарным песком:



Есть (или пить) этот коктейль было наслаждением, как и смотреть на него.
Да что коктейль - весь этот вечер был настоящим наслаждением. Мне трудно подвести этот пунктирный рассказ к завершению, потому что всё как будто продолжается.



И всегда за окном высился арматурами замёрзший Парк, сияли неоновые шапки домов, торчал Пётр-кораблестроитель, проплывали разноцветные теплоходы, которые везли разноцветных туристов к их разноцветным отелям.
Глядя на февральскую Москву из наполненного движением тепла жилья, я вдруг почувствовала себя в этом городе как дома.