В отпуске и после

[porzelann]

"А на каком языке тут, мама, всё написано?" - спрашивает мальчик лет семи в помещении аэропорта города Ираклиона.
"На греческом", - отвечает мама. И, желая, видимо, моментально расширить и углубить познания сына, добавляет: "Он произошёл от латинского".
В тот же миг чувствую в горле першение, автоматически открываю рот и - выдыхаю. Пусть уж лучше мальчик будет заблуждаться относительно происхождения греческого языка, чем перестанет доверять своей маме.
И потом, я в отпуске.
Под этим девизом и провела лето. Сорвалась лишь однажды, и то из сострадания к ближнему. И то, похоже, понапрасну.
Оно (сострадание) настигло меня в одной монастырской лавке там же, на Крите.
Буквально припёртая к стене, держа в вытянутых по сторонам руках по иконе, маленькая сухонькая монахиня тихим голосом неустанно повторяла: "Андреас Апостолис, Андреас Крета", - и  протягивала то одну, то другую руку дородному мужику, который голосил:
- Что за безобразие у них тут творится! Тоже мне, православные! А ни хрена у них нет, ничего они не знают. Спрашиваю: где у них Андрей Боголюбский -  так они не знают, кто это такой! Даже не слышали никогда!
- Позвольте, - говорю я очень мягко, почти нежно, - Андрей Боголюбский ведь русский князь, историческое лицо, вряд ли Вы найдёте его изображение на Крите.
- Так ведь он православный святой, так? И они тут православные, так? Вот, а церковь-то единая, значит, должны знать. А у них тут даже Андрея Первозванного не знают!
"Андреас Апостолис, Андреас Крета..." - всё повторяет заложница православной культуры, с надеждой поглядывая на меня.
Выдыхаю. Почти нежно:
- Видите ли, Апостол Андрей и Андрей Первозванный в некотором смысле одно и то же лицо...
Услышав знакомое слово, женщина встрепенулась и стала протягивать мужику правую руку, кивая и приговаривая быстро-быстро.

Я не знаю, чем там у них кончилось. Мне надо было срочно выйти из помещения. Выдохнуть я ещё могла, а вот вдохнуть уже нет.


К чему это я?
Отпуск окончен.