Перемены

[porzelann]

За последнее время избавилась от некоторых стереотипов.
 

А именно, от двух.
Начну со второго, так как рассказывать короче.
Александр Гордон всегда казался мне невероятно умным. Я даже иногда, наблюдая его на телеэкране, с ужасом представляла себе, что вот если он посмотрит на меня, то я и двух слов не смогу вымолвить от страха и несоответствия своих сравнительно скромных интеллектуальных возможностей. Собственно, именно это мне в нём и нравилось.
Вчера в соответствующем сообществе выложили запись одной из первых передач "Школы злословия", в которой он был героем. Передача старая, многолетняя, но я её тогда проглядела, а жаль. Потому что не было бы тогда в моих мыслях этих стыдных фантазий с проглоченным языком. Потому что не такой уж он умный, как выяснилось. Вот и всё.
 
Первый же мой стереотип - старинный, он цвёл и прорастал много лет, с тех пор, как я впервые прочитала "Бесов", "Братьев Карамазовых", "Идиота" и другие произведения Фёдора Михайловича Достоевского. Прочитав эти книги, я принялась за другие и осилила все имеющиеся в нашей библиотеке на тот момент тома (счётом примерно 12).
А прочитав, укоренилась в мнении :"Достоевский круче Толстого". И всё тут.
Не то чтобы я не люблю Толстого. Видимо, я слишком рано прочла некоторые из его книг. И раздражение, которое не могут не вызывать в подростке его стремление к морализаторству, повторы, какие-то не относящиеся напрямую к повествованию отступления, оставило в моей душе увесистый осадок.
(Откровенно говоря, я до сих пор не понимаю, почему после гибели героини роман "Анна Каренина" не заканчивается, и каким конкретно детям предназначаются его "Рассказы для детей", и кое-что ещё. Но это так, к слову.)
В общем, до недавних пор вопрос Толстой или Достоевский был для меня твёрдо решён в пользу последнего. До тех недавних пор, пока я не прочитала книгу Вересаева "Живая жизнь". 
Книга состоит из трёх частей: о Достоевском, о Толстом, о Ницше. Писательский и читательский таланты Вересаева действуют тут сообща и на основе творчества трёх писателей выстраивают такую полную и яркую картину "живой и мёртвой жизни", что мне просто моментально захотелось срочно перечитать многие их книги, но особенно - "Войну и мир". И вообще Толстого. У меня появился к нему новый, свободный от прежнего опыта интерес, а это немало для такого упёртого человека, как я.
 

 И я за это очень, очень благодарна Викентию Викентьевичу Вересаеву, как, впрочем, и за многое другое.

 

Comments

[kisunika.livejournal.com]

ТОлстым и Достоевским нас кормили слишком рано, в школе. но если учесть, что многие после школы вообще не читают книг... а может, потому и не читают, что в детстве их заставляли читать совсем не то, что надо...

[senegalka.livejournal.com]

А почему, например, не сравнивают Достоевского и Тургенева? Почему с Толстым? Они ведь очень разные.

[yanakonda.livejournal.com]

Знаете, мы с моим близким другом делим людей на две категории.
1) тип Лермонтов-Достоевский
2)тип Пушкин-Толстой

По состоянию души, по жизненным принципам, по мироощущению, даже по каким-то привычкам. Вряд ли найдется нного людей, которые любят Лермонтова, но не любят Достоевского, или наоборот, кому близок Толстой, но не близок Пушкин.

Так вот, я отношусь к первой категории. Это чересчур эмоциональные, нервные, болезненные, почти всегда худые (как это ни смешно) люди, которые не любят никаких размеренных повествований про сельских врачей а-ля Чехов или про доморощенных девочек а-ля Толстой. И наоборот.

Сравнивать этих двух гигантов русской литературы невозможно. Потому что тут целая философия. Тут близок мир или Толстого или Достоевского. Или Настасья Филипповна или Анна Каренина. Я выбираю Настасью Филипповну.
Надеюсь, я смогла объяснить, что имею в виду. :)

И, кстати, по мнению Вересаева (я его очень люблю и уважаю), писатели делятся на художников и писателей (повествователей, простых). К простым он относил себя. Я думаю, правильно. У него удивительные воспоминания, рассказы про детей. Но когда он переходил на прозу - все терялось, проза его проста, обычна и особо не интересна, в нем не было дара художника.